День на то и является днем, чтобы им воспользоваться. Именно так решила поступить юная мисс Паркинсон. Прошагав практически весь Хогвартс, ну не считая верхних этажей, ведь ее путь шел из подземелий, а это, извините, с самых глубин темных подвалов. Ведь змеи там обитают? Именно. Как истинная слизеринка, она любила темноту, тишину и мрачность в тех местах, которых находилась день ото дня. Но сегодня ей по душе пришелся другой путь. Совершенно другой.
Спустившись вниз, Пенси вышла во двор Хогвартса. Подышать свежим воздухом? Да нет, слишком банально. Скорее она хотела просто подумать о том, о чем не может думать там, в глубинах подземелий. Ведь есть такое... иногда ей становится слишком одиноко в той мрачности и ужасной сырости. Нет, невыносимой. Так наверно подходящее будет. И в такие моменты она решалась искать место пооткрытее, посветлее, подушистее. Иногда ее заносило в сады, а иногда даже в местные теплицы.
Единственное, что она знала точно, это то, что именно в эти моменты она снова нуждается в одиночестве. Хотя у Паркинсон слово "одиночество" было явно растяжимым. Со своим личным одиночеством она познакомилась всего лишь полгода назад. Нет, чуть больше. В конце прошлого шестого курса. И хоть это "одиночество" не столь мрачное, как ее гостиная и нескончаемые коридоры, Пенс была просто довольна тем, что у нее есть. Потому что это было необъяснимо словами.
Остановившись посреди двора, слизеринка осмотрела вокруг. Она вспомнила кусочек прошлого диалога именно в этом месте.
"- Как думаешь, долго ли продлится этот день?"
"- Для меня долго..."
"- Почему?..."
"- Я не знаю... Я просто сама его сделаю длинней..."
Паркинсон никогда не была слишком романтичной или слишком темпераментной. Она была разной. Ее поведение зависело от обстоятельств. Ей хотелось быть разной, довольно непредсказуемой. Но было кое-что другое, что заставляло ее опускать руки, сдаваться. И как не грустно признавать - это был человек. Другой. О, нет, только не надо сразу думать, что это что-то неземное, крайне прекрасное... нет. Это было не так.
Но это было по-своему.
Она сделала несколько шагов, садясь на скамью.

Нет, она совсем не злилась на солнце, которое уныло показалось из-за туч. Ведь сегодня довольно прохладный день и она понимала, отчего. Скоро зима и... нет. Не потому. Просто уныло у нее на душе, поэтому и ветер больнее задевает ее руки и она вполне довольна тем, что вместо жилета одела приталенную блузку. Так лучше, да. А далее... нет, снова ветер решил растревожить теплоту ее колен. Надо было определенно надевать брюки. В юбке она чувствовала себя более беззащитнее, чем если бы было иначе. Странно, теперь вой кажется ей голосом. Снова "кажется".
Или нет?..
Паркинсон закрыла глаза, ощутив легкое прикосновение ладоней к своим плечам. Странно, но ему нравилось касаться именно плеч слизеринки. Иногда она его не понимала, а он все равно так делал. Хотя... ведь она не сопротивлялась? Нет, никогда.
- Где ты был?...
Тихий, такой свободный и без особых эмоций тон. Так она говорила тогда, когда ей ни хорошо, ни плохо. Она просто нуждалась в том, чтобы говорили за нее в такие моменты. Потому что ей нечего было сказать.
Она пуста, безэмоциональна и ей требуется лишь ее собственное "одиночество". И все же ей повезло: оно рядом. Она никогда не жалела о том, что делает или сделала. Никогда. Ей хватало своей головы на плечах, поэтому о содеянном не жалеют - именно так считала Пенси. Сегодня она поступит так, завтра по-иному. Но одного она никогда не изменит. Это своего отношения к нему. Чтобы не случилось, но черт возьми, она имеет право на свой единственный секрет. Возможно, это даже секрет для самой себя. Она просто не хочет признаваться самой себе в кое-чем. Потому что боится? Возможно и так. Но Она знала одно: она ни за что не назовет это идеальным. Нет. Это приятно и это желание отвернуться оттуда, куда ее повернули еще при рождении.

Отредактировано Pansy Parkinson (2008-07-07 21:18:19)

Пусть любой назовет ее спятившей лишь потому, что она идет против правил, традиций, да чего угодно, что касается отношений Гриффиндора и Слизерина. Возможно, они будут правы. Тем более Паркинсон никогда не позволяла себе идти против всех остальных. Она была не такой. Она выросла послушной, правильной, и гордилась своей дружбой с Драко Малфоем, который практически каждый день указывал ей на то, как ужасен мир, в котором еще живут и развиваются грязнокровки и предатели чистокровного рода. Она была полностью согласна с ним и старалась жить так, как живут приближенные к ней все остальные. Родителей слушала бесприкословно, Малфой вызывал в ней уважение, а на деяния Темного Лорда она смотрела снизу вверх. Так же она частенько была в Малфой-Меноре, где выслушивала долгие террады Люциуса Малфоя, который во всех, кого видел на своем пути, старался разбудить вещи, похожие на него самого. И с долей жалости она наблюдала за испуганным временами выражением лица Драко, которому приходилось слушать отца без остановок и выполнять все его требования.
Иногда это испуганное лицо снилось ей и она уже не могла заснуть. Именно после этих слов Пенс задумалась о чем-то другом, хотя вовсе не собиралась идти против правил, как говорится. Она жила, как и раньше. Но познакомившись поближе с вздорным гриффиндорцем, уже не смогла понимать Драко, как раньше. Она стала презирать его и смотреть с ненавистью, хотя не забывала каждый день вымолвить с уважением "Доброе Утро, Драко".
- Холодно? Нет... Нисколько.
Паркинсон повернула голову, наконец увидев лицо Корнфута и слабо ухмыльнувшись. Сейчас ей показалось, будто она не видела его... все лето? Да, так и было. А потом два первых месяца долгой и противной осени, во время которой они виделись ежедневно где-то в отдельных помещениях, где больше никого не наблюдалось. И каждый раз, рассматривая его лицо, Пенс невольно читала в своей голове первую и главную мысль: "... какой же ты красивый..."
Она всегда ценила красоту, если та была заслуженной. Малфой для нее являлся привлекательным, да и многие слизеринские парни отличались внешностью и ухоженностью. На гриффиндорцев она поглядывала украдкой, но лишь на их милые лица. Короче говоря, она везде находила свою выгоду. За Стефанов раньше она особо не наблюдала, но когда впервые заговорила с ним, то сразу отметила про себя его красивые черты лица, плюс мимика и слишком очаровательная улыбка. Это были одни из первых качеств, которые ее стали притягивать к нему. А следом редкие встречи уже под вечер, вылазки на поле...
- Ты спал... Ну да, сейчас же утро. Или уже день?
Пенс потянула вперед, оставив поцелуй на его подбородке.

Она тихонько и себе под нос усмехнулась, когда его рука осторожно обвила ее талию.
По-видимому, он и сам не помнил, какой сейчас вечер и не рушится ли случайно замок, гордо до этого стоящий за спиной Паркинсон. Потому что обоих это мало волновало. Иногда ей безумно хотелось задать ему лишь один вопрос: "что происходит? вообще, между нами... что?". Но это было бы так наивно и так... не по-слизерински. Все-таки то, что воспитали в ней и родители, и приятели и сам факультет, не может быть истреблено до конца. Она такая, какой ее сделали. Общество в этом играет большую роль. Именно на нем училась Паркинсон в свое время. На поступках, реакции, поведению общества.
Карие, со смесью зеленого глаза, "забегали" по лицу гриффиндорца, который спокойно дышал и неизвестно о чем думал. Иногда ей и правда хотелось прочитать его мысли и понять, что для него так важно в эти моменты.
Потому что она опасалась ошибиться.
- Достаточно, Стефан, достаточно... - с грустной, но успокаивающей улыбкой прошептала ему в ответ Паркинсон, прикрывая наполовину глаза так, что в обзоре остались лишь губы и подбородок гриффиндорца.
Слизеринка чуть поддалась вперед, мягко касаясь своими сухими и немного обветренными губами губ Корнфута.
Так сложно было немного преувеличивать в своем ответе. И совсем не достаточно. Удивительно, но она совершенно недавно поделилась своим маленьким секретом с Габриель. Так всегда понимала ее, как ни кто другой и принимала все выходки слизеринки-привереды. Но это произошло лишь после того, как Габи задала единственный, но такой проницательный вопрос: "Пенс... Я хочу тебя спросить уже как две недели... Что с тобой?...".
Услышав это, Паркинсон все поняла. Она стала иначе себя вести с близкой подругой, потому что ее мысли стал занимать человек, не причастный ни к Слизерину, ни к заядлым аристократам... ни к Малфою... Ни к чему подобному, что было обычным для Пенси.
Мисс Де Лакур выслушала небольшой рассказ и теперь она единственная, кто знает о Пенси и... маленьком секрете. Хотя Паркинсон была слишком удивлена, когда узнала, что оказывается Стефан и Габриель общаются очень давно и являются очень близкими друзьями. Вот это новость. Паркинсон никогда этого не замечала. Она вообще почти не видела Габи в чьем-то обществе, когда была рядом. Ведь эти две девушка, хоть и с разных факультетов ни на миг не отходили от друг друга, если им удавалось поболтать лишний раз. Да, Пенс знала, что такое чувство привязанности, большой симпатии... Она слишком дорожила Габи.
- Какие планы на сегодня?
Вопрос был провоцирующим и так скучным одновременно. Но она подумала, а вдруг у него и правда на сегодня определенные планы? Ведь всякое бывает. И даже такое. Ей бы самой определиться с сегодняшним днем. Уроки. Это понятно. А ведь вечер перед выходными - самый удачный вечер по мнению всех учеников. Что говорить о двух выходных...
Паркинсон встретилась с его темно-синим взглядом и улыбнулась.

Она никогда не заводила с ним разговоров о чести их факультетов и вообще о том, что он с Гриффиндора, а она с Слизерина. Пенси пыталась корректно умалчивать об этих разладах, делая вид, что все хорошо. Да и никто особо не мешал им в их личном одиночестве. Потому что все делалось в тайне ото всех. От каждого, без исключения. Даже тот факт, что Габриель - лучшая подруга Паркинсон знает о их встречах, не давало гарантию того, что пытая ДеЛакур, вы узнаете, где на этот раз гуляет эта парочка. Нет, Габи не знала подробностей, но Пенси была необходима ее подруга, чтобы та выслушала душевные терзания слизеринки, когда та, возвращаясь после недолгой прогулки с Стефаном, грустно жалеет о том, что слишком мало видела его и что многого не сделала, чего могла.
На вопрос Стефана Паркинсон отвела взгляд, делая вид, что просто не услышала. Да уж, они оставались наедине слишком редко, хоть и достаточно метко. Во всяком случае, даром времени зря они никогда не теряли. Им всегда находилось, о чем поговорить, куда пойти, чем заняться...
Брюнетка резко подняла голову, вглядываясь в его глаза.
- В Хогсмид? Ты с ума сошел, Корнфут? - с ухмылкой произнесла Паркинсон, прямо глядя в его глаза.
Нет, раньше он тоже блистал своими предложениями. Но так нагло они еще не сбегали на... всю ночь?!
- А когд мы вернемся? Завтра утром? Днем?
Ее мало волновали эти вопросы, потому что если они останутся там на ночь, то уже не важно будет, когда они вернутся на следующий день.
Наверно Паркинсон когда-то и зацепило в нем то, что он может поступить необдуманно, рискуя чем-то ради увлекательных моментов, чего никогда не могла себе позволить Пенси, да и вообще все слизеринцы.

Паркинсон с сомнением глянула на гриффиндорца из под опущенных длинных ресниц, чуть склонив голову. Честно говоря, она подумала лишь об одной преграде. И теперь, она прекрасно знала, что если заговорит об этом с Стефаном, он посерьезнее представит себе их побег.
- Понимаешь, Стефан... все намного сложнее, чем ты себе представляешь. Мне безумно хочется туда уже сейчас, представив себе одинокий, но красивый сад и теплую гостиницу с горячим кофе в постель... - с улыбкой произнесла Паркинсон, качая следом головой, -.. но понимаешь ли... Хогсмид сейчас под большим надсмотром. Думаешь, нам сдадут номер, понимая, что такого возраста там могут быть только ученики Хогвартса?
Слизеринка вздохнула, уныло поджав губы, которым она сегодня придала вишневый оттенок.
- Надеюсь, ты сильно не расстроишься?
Она не была особо горазд на всякие сумасшедшие идеи, поэтому до конца и не понимала его стремления покинуть замок. Хотя кто сказал, что она не хотела пойти с ним? Безумно хотела, без "но".
Но все же это "но" было большим. Очень большим.
Пенси снова поддалась вперед, целуя его коротко в губы, переходя иногда на уголки губ.

Наверно их отношения и не сложились, если бы Корнфут не умел убеждать ее в любых случаях и ситуациях. Она научилась верить ему и рисковать чем-то, чтобы сделать что-то ради их общего времени и отношений. Для начала это было не легко. Их встречи вообще менялись с каждым разом.
Час ночи и поле для игры в квиддич, думаю рассказывать нет смысла, все и так кратно было показано.
Первый диалог, первая ссора и просто... первое столкновение.
Следом последовали редкие встречи в коридорах школы, где они виделись случайно, натыкаясь друг на друга.
И это было что-то, типа:
"Корнфут, ты преследуешь меня, да? Заканчивай с этим, а то однажды меня начнет это раздражать..."
"Да ну, серьезно? Меня уже раздражает то, что коридоры у этой школы общие..."
"Что?! Хамить значит, начал?! Я тебе припомню это, понятно?.."
"Ха! Каким способом интересно? *смех*"
Ну а дальше сверкали заклинания, на которые были очень способна Пенси. И без скромности можно заметить, что однажды ему очень досталось, когда Паркинсон совсем разозлилась и нашла заклинание поинтереснее...
Ну а уже спустя пару недель, это было что-то подобное:
"Ах, кого я вижу. Ну здравствуйте, мистер Корнфут."
"Мисс Паркинсон, какая удача! Неужели Вы? Я рад, рад."
"Да неужели? *кокетливый взгляд* Ну тогда я тоже..."
Потом общение становилось все легче и легче... Ну а дальше это общение перешло в следующую стадию...
- Стеф, перестань! - громче воскликнула Паркинсон, вставая со скамьи и чуть прохаживаясь до двору, пряча свою хитрую улыбку, - Это все неправильно! Ладно, мы ночью гуляли и все такое... Но в Хогсмид? На ночь? А может и день? Не уверена... И хватит соблазнять меня, будто я не знаю...
Она стояла к нему спиной и благо он не видел, как она сдерживает свою улыбку.
Да, Пенс была права - она всегда замечала, как он умеет ее уговаривать. Самое ужасное, а может даже и прекрасное, что она очень даже велась на его уговоры и с удовольствием каждый раз сдавалась, не смея даже спорить.

Когда он начинал говорить это, да еще таким тоном, сопровождая всю церемонию легкими поцелями, Паркинсон хотелось треснуть его как можно сильнее, чтобы он перестал медленно, но верно толкать ее к очередному безумию. И так происходило каждый раз. Просто теперь Корнфут решил сделать побольше шаг вперед со своей идеей сбежать в Хогсмид. Но треснуть его было бы ненормальным, хотя обычным для резкого всплеска темперамента слизеринки.
- Я совершенно не опасаюсь Филча с его ужасной кошкой и гостиная мне в последнее время все чаще надоедает... Да и с боязнью темноты я справилась в года три... Но даже это не дает тебе руководить моим личным временем и давить на мою психику.
Паркинсон развернулась с наглой улыбкой и покачала со вздохом головой.
- Ты просто сошел с ума и не хочешь в этом признаваться, Корнфут. Да, да, не хочешь. И о чем ты говоришь? Не грозили? Неправда. Как раз все мои желания могут быть с прямым последствиями, которых ты, кстати, не замечаешь никогда, из-за своего стремления сделать все наоборот. Но тебе везет, я не спорю...
Пенси положила обе ладони на плечи гриффиндорцу.
- Но в чем-то ты все равно остаешься прав. Я хочу. Очень хочу. И в очередной раз я сдамся тебе, сбежав в Хогсмид и... как ни прискорбно это признавать, я не пожалею о том, что согласилась...
Паркинсон закатила с улыбкой глаза.
- ... наверно не пожалею. Посмотрим еще.
И он опять добился того, чего хотел. Да и зачем ей отказываться? Ее жизнь в стенах школы без этих похождений стала совсем скучной и серой.

Однажды, сорвав небольшой цветок в саду, Паркинсон задумалась о том, что будет с ней, если ее оторвать от привычной жизни. Ведь она была похожа на этот цветок, который рос себе с самого начала в одном месте и с определенными соседями вокруг. Беззаботная жизнь, полная немыслимым количеством слуг, гостей, знакомых, вроде бы друзей, которых невозможно даже назвать настоящими. А так же правилами, правилами, правилами... На то аристократы и были уравновешанными и спокойными людьми, потому что иного поведения они не знали. Просто не видели, не слышали, не понимали. Пенси часто задумывалась об этом прошедшим летом. Лето прошло довольно обычно и не очень то и насыщенно. Хотя кому как. Но после последнего месяца прошлого курса, проведенного с мистером Корнфутом она все чаще отказывалась от поездок на какой-нибудь стоящий прием и подолго сидела на своем подоконнике, глядя в огромное окно, выходящее в сад. Желание было одно: найти канат и просто спуститься вниз. Убежать. А ведь Пенси не умела лазить по канату. Разве это желание можно назвать нормальным? Нет, врятли. Но на тот момент ей было совершенно наплевать, что ей в голову приходит. Но в этих изменениях был плюс. Как бы она не желала немного разнообразить свою жизнь из-за одного-единственного знакомства с гриффиндорцем, Паркнисон не забывала ни на минуту, из какого "теста" слеплена она. Она - аристократка, знающая цену своей фамилии и своему положению в обществе. Поэтому, находясь среди "своих", Пенси была той, какой ее знают уже много лет. Той, кем она была воспитана и какой ей просто необходимо быть, что не составляет ей особого труда.
Покрутив цветок в пальцах, Пенси понимала с каждым разворотом, что жизнь зачастую может поделиться на две части, а то и на несколько частей. Но одно она так же знала точно: жизнь будет удобнее, если этих частей будет как можно меньше. А лучше и вообще без разделений. Но это уже все зависит от нее самой и от ее выбора. Она становилась слишком легкомысленной в обществе Стефана. В голову ей лезли глупые мысли и все чаще, глядя в его глаза, она видела поле васильков, которое на самом деле никогда не видела. Оно виделось ей по-своему. И тогда, разглядывая просто эту синеватую массу, Паркинсон мечтала оказаться в космосе, который она все равно никогда не увидит. И это она тоже знала. Проблема лишь в том, что эта слизеринка очень много знала. И это мучало ее ночи напролет, когда она не могла заснуть и лишь иногда представляла себе сорванный цветов в массе синих васильков.
Но такое просто невозможно.
Она подняла свой подбородок повыше, дабы лучше и более прямо видеть его глаза. Да, это точно было то самое поле васильков, которое снилось ей каждую ночь. Но она даже и не знала о существовании таких полей. Совсем-совсем.
- Знаешь, позавчера мне снилось что-то синее... Такое неземное и безумно красивое. Синий цвет, он благоприятен? Он часто не дает мне заснуть. Хотя почему я спрашиваю тебя, я сама не знаю.
я никогда не любила перемены... Они такие же противные, как и мгновенные сюрпризы. Однажды я проснусь в том самом поле и тогда пойму, что мне не стоило ложиться спать... или наоборот? Я проснусь и захочу жить именно там и больше нигде. Удивительно, но Малфой никогда не мог понимать меня. Да и я сама говорила то, что он хотел слышать от меня в определенный момент и в определенной ситуации.
Трудно дышать - слабость подкатывает к горлу, словно тошнота. Когда не предпримешь ничего, да и не денешься никуда. Противное чувство безысходности. Оно убивает, как и нож в сердце.
Хотя боль порой бывает столь предсказуемой.
- У меня еще есть дела... Надо встретится с кое-кем. А ты чем будешь заниматься весь день?